"Иван Грозный"
Последнее произведение - "Иван Грозный" (1947) - явилось для Эйзенштейна подведением творческих и жизненных итогов. Известно, что в январе 1941 г. режиссеру передали предложение Сталина экранизировать историческую тему Ивана Грозного. "Эпоха консолидации" (1939-1941), пришедшая на смену "большому террору", требовала квазиисторического оправдания кровавых репрессий: сталинский "большой террор" должен был найти свои политические традиции в разгуле опричнины, а сам Сталин - в наделенном абсолютной властью Иване. С. Эйзенштейн попытался обратить внешний заказ в суверенную творческую деятельность. Кроме того, режиссера с юности "тревожила" странная историческая и мифологическая одновременно фигура царя. Первой сценой, зародившейся в сознании режиссера и ставшей импульсом к вызреванию режиссерского замысла, была сцена покаяния и исповеди Ивана: после кровавого похода опричников на Новгород царь Иван в Успенском соборе, распростертый перед фреской Страшного суда, приносит Небесному Царю свои раскаяния в злодействах, совершенных во имя великого дела. Таким образом, Эйзенштейн, соглашаясь на сталинский заказ, брался не за апологию тотальной власти, а задумывал показать трагедию аристократии, в которой идеологическую тему "цель оправдывает средства" заменяет нравственная тема искупления. Соответственно режиссер обратился к композиции триптиха, где намеревался развернуть идею во всем ее трагическом противоречии: первая серия -образ "доброго царя", вторая - "одинокого монарха", третья - "поверженного духа". И, как отражение, судьба фильма. Первая часть удостоена Сталинской премии. Вторая - запрещена, третья - и вовсе смыта (за исключением нескольких чудом уцелевших эпизодов).
Поэтика "Ивана Грозного" определяется многослойной структурой конфликта. Внешний антагонистический - это противостояние царя и бояр. Внутренний психологический развивается на личностном уровне главного героя - царь и человек. И, наконец, в символико-метафорическом надтексте фильма можно обнаружить сложные и странные параллели судеб героя и автора.
Если проследить фабулу первого уровня, то па экране предстанет лишь типичная дворцовая драма с хитросплетениями интриг в борьбе за трон. Тем более что доминирующее место событий - царские палаты.
Нарастание же психологического напряжения в фильме связано с развитием внутреннего конфликта: "По какому праву меч карающий заносишь?" - риторически вопрошает царь Иван и... принимает на душу свою грех новых расправ. В данном ключе трансформировано и художественное пространство фильма. Все кульминационные всплески: венчание на царство ("Один править буду"), У гроба Анастасии ("Прав ли я? Не Божья ли кара?"), ссора с Митрополитом ("Отныне Грозным буду!"), убийство брата кровного Владимира Старицкого, - сосредоточены в Соборе. Собор - храм Бога, царские палаты - храм государя. Таким образом С. Эйзенштейн увязывает в художественном контексте фильма взаимоисключающие устремления равноангельского жития и безбожия. В данной тональности задана и световая формула экранной образности: люди и тени. Причём, по мере развёртывания сюжета, царство Ивана Грозного превращается в царствование Теней. Наряду с историко-политическими ассоциациями в картине (особенно во второй ее части) весьма ощутим эффект автопортретизма, когда автор, в определенной степени, самоотождествляется с персонажем. Вся драма одиночества Ивана пропитана эйзенштейновским личностным ощущением "затравленности" и экзистенциальной отчужденности.
С точки зрения художественной фактуры, фильм предстает как синтез искусств. "Иван Грозный" - это и драма, и фреска, и архитектура, и опера,...- и однако же это настоящий фильм,... вмещающий в себя мысли, взоры, движения и ритмы, оказавшиеся недоступными для других искусств", - написал в своей рецензии известный французский режиссер Э. Ромер. Следует подчеркнуть, что в данном случае музыка С.Прокофьева вошла в ткань картины как абсолютно однородный элемент нерасторжимого целого. Таким же образным слагаемым стал цвет. Во второй части фильма в сцене царского пира и, одновременно, - пирровой победы, режиссер вводит символико-цветовую трактовку темы через драматическое сплетение золотого (власть), красного (кровь), черного (смерть).
С.Эйзенштейн умер в 1948 году, признавшись в одной из дневниковых записей, что работа над "Иваном Грозным" была для него "довольно сложным способом обходного типа самоубийства".
Кадр из фильма «Иван Грозный». 1945. Режиссёр С. М. Эйзенштейн.